Я подумал о жизни своей. Как удивительно, что вся она прошла с музыкою. Моя любимая книга — о музыке, мой любимый фильм — о музыке. Я знаю всю классику и весь рок (включая метал и электронику). Я знаю все национальные и этнические мотивы и прекрасно в них разбираюсь. Всю жизнь, как кажется, я жил с музыкою, как будто с любимой, нетипично не надоевшей через две недели максимум. 30 лет я прожил с музыкой Cocteau Twins, 25 — с LSD, 20 — с Hüsker Dü, 15 — с プラスティック トゥリー, 10 — с Tearwave, 5 — с Ştiu Nu Ştiu, а в последние годы в моём сердце звучат мелодии Диксиленда и Свободных Республик славных буров… Я написал полтысячи музыкальных рецензий и вёл онлайн-радио с Телемитской Музыкой. Я создал 50 музыкальных проектов и разработал три новых стиля. — Кто может похвастать подобным?..
Если отбросить всё, лишь это останется самым важным в моей жизни. Спросить меня, жалею ль я о чём? Я бы сожалел лишь о нищих годах на рашке, когда не было возможности для нормальной или хоть какой-нибудь творческой реализации. Всё было сделано в ужасных уловиях нищеты и не было востербовано совершенно ввиду крайней инертности и мазохистской контрреволюционности рашкованов. Всю жизнь я встречал только противодействие, никогда — поддержку и участие. Любая моя инициатива встречала ненависть и тупое злобное неприятие. Так это было всегда, так это продолжается и сейчас. Редкие комментарии, которые всхрюкивают московиты в мою сторону — обычное тупое хамство, на которое я давно не обращаю внимание. Прошли те времена, когда хотелось включить в свои инициативы как можно больше людей. Вероятно это прекрасно сработало бы в странах с революционной ментальностью — в Германии или Японии, но на рашке это было бесплодной затеей. Страна рабов, насквозь матриархальная, с психотипом пассивного педераста-Водолея, РФия была тотально не моей страной, и что-либо получиться у меня в принципе не могло. Легко, конечно, об этом говорить спустя годы…
Однако я творил, сколько себя помню, и это была какая-то оргия экстаза. Без нацеленности на результат, просто чистая стихия Дионисийского творчества. На грани безумия, со вспышками невероятных пониманий, с искрами гениальности, которые всегда вызывали такую ненависть у свиней окружавших меня. Что бы я ни говорил, что бы ни делал, это всегда вызывало упомянутое ранее злобное и тупое неприятие. Свиньи даже не трудились скрывать эту ненависть, они меня просто тупо ненавидели. Сам факт моего яркого существования, полагаю, их так бесил…)
А ещё больше их бесило, что меня — инициативного новатора — это совершенно не задевало. Я всегда подчёркивал, что мне глубоко плевать на рашкованию и интересует меня только моё личное творчество. Конечно, в юношеские годы максимализма я тоже вляпывался в патриотизм, но зато насколько творчески это обыгрывалось! Я не мог всерьёз быть патриотом, поскольку всегда понимал, что моё сердце открыто для всего мира. Я люблю Африку, я люблю Корею, я обожаю Южные Штаты и даже считаю Техас своей сердечной родиной — ну какой из меня патриот? Я люблю весь мир, и мир любит меня…
Огромное удовольстие, которое я получил от создания музыки, конечно же окупило все нервные и временнЫе затраты, — и это было довольно эгоистично, безусловно, — но где-то было подспудное желание, чтобы это кто-нибудь всё же оценил. И кто-то это действительно оценил! Не на рашке, конечно, — сроду у свиней не было чувства вкуса, эти хамы просто поливали грязью мою музыку и стихи (для московитов «музыка» — это рэп, «шансон» и традициональный «hавнорок»), — а в приличных странах. Это было очень приятно, да. Только тогда я, наконец, успокоился. Я не мог больше требовать ничего. Я получил полное удовлетворение, как творец. Ни одна бабенция не могда дать мне такого удовольствия, как музыка. Она всегда давала больше, чем я вкладывал. А я вкладывал вовсю, это уж точно…)
Музыка — это в первую очередь интеллект. Однако в чистом виде это всего лишь нечто формальное в духе прог-рока или какого-нибудь мат-рока (в смысле — математического рока, а не то, что подумало московское быдло). Только при огромном темпераменте получается нечто превосходное. И даже сейчас — я убеждён — есть место для новаторства. Почему нет? Я не думаю, что музыку можно неким образом исчерпать. Всегда будет новое слово, свежие течения. Я верю в Музыку и верю в то, что добрые боги Античности выражаются слогом Телемитского мелоса — упоительного, волшебного… Только это и только лишь это — истинность нашего бытия, всех тех, кто жив сердцем, а не кишками, как скот какой-нибудь с мытищ, болтливая традициональная посредственность, пустоголовый столичный раб, чья участь — страдать и служить господам с Юга.
Bon, что может быть важнее Музыки — я представить даже не могу. Это единственное достоверное чудо, и его понимают всё живое, все звери, птицы, растения, цветы, деревья, вода, Солнце, Луна и звёзды, все минералы и руды. — Всё живое и одухотворённое, чистый пантеизм. И есть Музыка Космоса — она довольно жуткая, и всё же прекрасная, захватывающая беспредельно (я пытался передать эту музыку в моём Лавкрафтианском проекте Astrophobos). И если Поэзия всё же словеса, а живопись зрительна и построена на ассоциациях, то музыка иррациональна, она волнует на глубинном уровне. Ты что-то понимаешь на очень невероятных глубинах, но даже не можешь выразить это словесно, ибо «мысль изречённая есть ложь». Всё, что можно сказать, это уже фальшиво, а Музыка даёт ощущение — внесловесное — истинности. Это и есть волшебство, божественное участие. — Ещё до того, как человек обрёл речь, он уже творил Музыку. Вероятно, это была окарина (пастушеская дудочка) и нечто вроде тамтамов. — Именно эти инструменты, которые древнее слов, станут важными атрибутами в ритуалах братства Мевлеви. Также и в других эзотерических орденах.
Танцы и музыка, музыка и стихи, пение сутр и мантр, — вот это и есть истина, данная нам свыше. Всё остальное пустое и не стоит внимания.
Заветные ноты невероятных глубин — сокровенные, невыразимые…
Комментариев нет:
Отправить комментарий