Когда мир был наивен и чист, а люди юны и прекрасны, в чудесном граде Онгорок жил поэт по имени Ринтак. Все восхищались его умом и красотой, а более всего поражал всех его дивный голос. И люди, и звери, и стихии - все любили слушать его дивные песни, когда он перебирал струны лиры и повествовал о неведомых краях, в которых живут одни лишь боги. И все, кто слышал это, всем сердцем устремлялись туда, в чудесную обитель. И не нужно им было ни славы, ни злата, а только лишь обитель святая духа, где вечная юность и вечное мгновение...
Затем пришла беда - жестокий рок обрушился на город. Небо застило тучами и на многие года скрылось солнце с небосвода. Многие погибли, многие в ужасе бежали, а затем исчезли бесследно неведомых краях.
Покинул свою родину и Ринтак. С собою он взял лишь свою лиру, ведь все и всюду любят слушать дивные истории о чудесных землях, где живут милосердные боги, которые тоже некогда были людьми, пока не открыли для себя вечную песнь любви.
Шёл Ринтак по неведомым тропам, шёл долго. Но всюду был лишь мрак и опустошенные земли. В пустых домах он находил себе приют и пел свои песни только для себя.
Чёрный пепел под ногами наводил на грустные песни и тон историй стал меланхоличным. Ринтак с тоскою вспоминал о своём родном городе и о родной земле, ныне покрытой пеплом, как и все земли вокруг. Порой одинокие чёрные птицы безмолвно слушали эти грустные напевы, и от этого становилось особенно жутко...
Через долгое время Ринтак набрёл на мрачные строенья, которые также когда-то были большим городом, и здесь ещё теплилась жизнь.
"Это Фунгиндор", - сказали Ринтаку. - "Бери кирку и иди в строй".
"Это совершено излишне", - ответствовал Ринтак и стал им петь.
Мрачно и угрюмо взирали на него. А вид его и впрямь был дик и странен. От чёрного пепла он сам весь стал чёрным, лишь глаза искрились чудесным светом неземным.
"Хватит болтать", - сказали ему. - "Иди работай. Это сделает тебя счастливым и свободным".
"Я так не думаю", - ответил им Ринтак, всем видом своим выражая достоинство.
"Ну тогда пошёл прочь, никчёмный".
Ринтак вздохнул и побрёл вон из этого города. Что ж стало с людьми, что не слушают они и не внемлят? Зачем же живут они без песен и мечтаний? Зачнем вообще нужна работа? Разве жизнь дана не для песен о вечно юной красоте?..
И увязался за ним следом юнец по имени Конкоро, который сказал, что понимает эти песни и будет тоже петь. Тогда Ринтак раскрыл ему секрет мелодий и гармоний, и научил, как из сердца должна литься песнь, прекрасная и вечная...
Так шли они по чёрным землям и иногда встречали города. Но все они были мрачны, а люди в них угрюмы и недобры.
"Ты не ходи здесь", - сказали Ринтаку. - "От твоей чуши никакого проку".
Ринтак не удивлялся таким словам и не пытался ничего уже петь, а просто молча уходил прочь.
"Прости, мой дорогой друг", - сказал ему однажды Конкоро. - "Я больше не могу ходить с тобой по чёрным этим землям. Я буду работать и не забивать себе голову пустыми мечтами".
Но Ринтак даже не замедлил шаг свой и не оглянулся. Он так и шёл по чёрному пеплу чужих земель.
И долго смотрел ему вслед Ринтак, будто свет живой навеки покидал этот мир...
-----------------
Естественно, это парафраз лавкрафтовского "Иранона" и является аллегорией смерти Антики и наступления эпохи мракобесия и зла во всех его уродливых проявлениях (догматизм, власть престарелых с их рабством, культ наживы и идиотизм труда). У Лавкрафта Иранон - то ли сам Дионис, то ли служитель культа Диониса; об этом говорит венок из виноградных лоз в белокурых волосах поэта. Он бродит среди клятых... э-э, дурачков и пытается взывать безуспешно, а затем теряется где-то в болотах. Лавкрафт вопрошает: "Да был ли такой бог (такое время) вообще?..", настолько невероятной кажется эпоха юности и добра с точки зрения современности. В моей истории смыслы немного иные. Что-то происходит - это отсылка к извержению вулкана Санторин в Эгейском море, в результате чего гибнет древняя Античная культура. Мой герой покрывается пеплом и становится вроде как чёрным - это моя оригинальная идея о том, будто бы Антика перешла по наследству вовсе не кровожадным и глупым европейцам, а чёрным народам Африки. Мой герой исчезает где-то там в чёрных пустынях (то есть в Нубии) и уходит дальше в Африку, где не гибнет, а получает новое рождение.
Конечно же, история в-общем-то мрачноватая, но у Лавкрафта Антика гибнет, а у меня - нет. Наследниками Античности оказываются чёрные народы Африки, о чём говорят все мои инстинкты.
(Чистое Античное волшебство!)
А вот с так называемой "культурой европы" происходит что-то страшное. Оттуда же, из Средиземноморья. распространяется страшная тёмная пустыня мракобесия и ада. Античное вдохновение сменяется истеричным инфернальным фанатизмом - все эти ваши гитлеры, сталины, инквизиции, крестовые походы, серийные убийцы, кровавые войнушки, напалм и концлагеря - это лишь следствие ада, наступившего на вашей стрёмной земле. К сожалению, эта мерзость немало навредила и Африке, но не смертельно. Тогда как вы агонизируете. Смотреть на это почти страшно...
В общем, тут со мной Лавкрафт не согласился бы категорически...)))
-----------------
PS Через неделю исполнится юбилей со дня написания "Иранона" (28. фев. 1921)
А вот с так называемой "культурой европы" происходит что-то страшное. Оттуда же, из Средиземноморья. распространяется страшная тёмная пустыня мракобесия и ада. Античное вдохновение сменяется истеричным инфернальным фанатизмом - все эти ваши гитлеры, сталины, инквизиции, крестовые походы, серийные убийцы, кровавые войнушки, напалм и концлагеря - это лишь следствие ада, наступившего на вашей стрёмной земле. К сожалению, эта мерзость немало навредила и Африке, но не смертельно. Тогда как вы агонизируете. Смотреть на это почти страшно...
В общем, тут со мной Лавкрафт не согласился бы категорически...)))
-----------------
PS Через неделю исполнится юбилей со дня написания "Иранона" (28. фев. 1921)
